Первый бой под касторной. Липецкая область в годы великой отечественной войны Бои под касторной во время вов

Воронежско-Касторненская операция

Еще в ходе Острогожско-Россошанской операции была разработана и подготовлена вторая наступательная операция Воронежского фронта, получившая наименование Воронежско-Касторненской. Условия для нового сильного удара по врагу сложились весьма благоприятные. Глубокий прорыв советских подвижных соединений к реке Осколу на участке Голофеевка - Валуйки и выход частей 40-й армии на северном фланге своего наступления к рубежу Костенки, Кочетовка, Семидесятное, Роговое, Шаталовка, Солдатское, Голофеевка образовали так называемый воронежский выступ.

Группировка противника, оборонявшая воронежский выступ, была значительной. Здесь находились соединения 13-го и 7то армейских корпусов, а также остатки отступивших немецких и венгерских частей - всего около 12 дивизий общей численностью 125 тысяч человек. Вооружение группировки составляли 2100 орудий и минометов, 4500 пулеметов, 65 танков. На этом участке фронта противник имел не менее 300 самолетов.

Как состав вражеской группировки, так и начертание линии фронта создавали для советских войск ряд преимуществ. Замысел нашего командования заключался в том, чтобы одновременными ударами с севера и юга в общем направлении на Касторную окружить и уничтожить основные силы врага. Результатом операции должно было быть освобождение от оккупантов всей территории между Воронежем и Касторной, овладение железнодорожной линией Елец - Валуйки и создание благоприятных условий для развития наступления на Курск и Харьков.

Для проведения Воронежско-Касторненской операции привлекались все силы Воронежского фронта - 38, 60 и 40-я армии, 2-я воздушная армия, а также 13-я армия Брянского фронта и часть сил 15-й воздушной армии. Начало наступления было назначено на 24 - 26 января.

Четырем общевойсковым объединениям при поддержке авиации предстояло в короткий срок разгромить основные силы 2-й немецкой армии и остатки 2-й венгерской армии. Для создания внешнего фронта окружения главные удары наносили: с севера из района южнее Ливен войска 13-й армии генерал-майора Н. П. Пухова, а с юга из района Роговатое - Погорелое - 40-я армия генерал-лейтенанта К. С. Москаленко, усиленная 4-м танковым корпусом генерал-майора А. Г. Кравченко. Одновременно планировалось нанести два рассекающих удара по центру группировки противника в направлении Нижней Ведуги. Здесь с севера из района Тербуны готовились к наступлению части 38-й армии генерал-лейтенанта Н. Е. Чибисова, а с юга из района Яблочное - войска 60-й армии генерал-майора И. Д. Черняховского. На И. Д. Черняховского также возлагалась задача по освобождению от оккупантов правобережной части Воронежа.

В соответствии с планом операции главный удар по вражеской группировке наносился с юга силами 40-й армии. Она и должна была начать наступление первой - утром 24 января. Другие армии переходили в наступление двумя сутками позже, когда будут перехвачены основные пути отступления врага и создан внешний фронт его окружения.

Войска 60-й армии располагались на фронте 100 километров. Им противостояли дивизии 13-го и 7-го немецких армейских корпусов - 8 пехотных дивизий численностью до 75 тысяч человек. Оперативная директива требовала от командарма: «Решительным ударом своего левого крыла с участка, принятого от 40-й армии, уничтожить противостоящего противника, выйти в район Нижней Ведуги, где соединиться с частями 38-й армии и совместно с ними завершить окружение и уничтожение воронежской группировки противника. Одновременно войсками правого крыла и центра армии сковать обороняющегося противника на фронте Кулешовка, Воронеж, Гремячье и не дать ему возможность снять отсюда часть сил для противодействия успеху 40-й армии.

Генерал И. Д. Черняховский решил нацелить основной удар в обход Воронежа с юго-запада. Для этого на 25-километровом участке Рудкино - Семидесятное создавалась ударная группировка. В первый эшелон выдвигались 141, 232 и 322-я стрелковые дивизии, 253-я стрелковая бригада, 14-я и 150-я танковые бригады. Второй эшелон составляла 303-я стрелковая дивизия.

На остальном 75-километровом участке армии оставались лишь части прикрытия - сводная курсантская бригада, а в черте Воронежа - 121-я и 100-я стрелковые дивизии, 8-я истребительная и 104-я стрелковая бригады. На эти четыре соединения возлагалась задача по разгрому врага в кварталах города и на воронежском плацдарме. При этом 104-я бригада, наносившая вспомогательный удар из района Березовки (Семилукские Выселки), должна была очистить от противника придонские населенные пункты Юневку, Малышеве, Устье, Петино, Орловку и этим содействовать успеху частей, наступающих на правобережную часть Воронежа. Перегруппировка войск проходила только в ночное время. К утру 21 января основные силы частей были сосредоточены в указанных местах.

Войскам ударной группировки предстояло прорвать сильно укрепленную оборонительную полосу противника, где на переднем крае находились прочные опорные пункты Кочетовка, Семидесятное, Прокудинский, Парнишный, а в глубине - Никольское, Хохол. Командарм И. Д. Черняховский рекомендовал командирам соединений не брать опорные пункты в лоб, а обходить с флангов.

Знает ли противник о предстоящем наступлении наших войск, каковы его намерения? Ответ на эти вопросы должны были принести армейские разведчики. В ночь на 23 января они ушли в тыл врага. Генерал И. Д. Черняховский с нетерпением ждал их возвращения.

Разведчики вернулись под утро. Роман Жуков, Анатолий Кронит и другие обстоятельно доложили все, что видели в расположении гитлеровцев. Судя по всему, фашисты не догадывались о том, что их ждет в ближайшие сутки. Это подтвердил и «язык» - гитлеровский ефрейтор.

В ту же ночь приступили к снятию минных заграждений подразделения 42-й инженерной бригады специального назначения. Глубокий снежный покров и крепкий мороз, непрерывные обстрелы сильно осложняли и без того трудную работу. Но весть о предстоящем наступлении удвоила мужество минеров.

Утро 24 января было морозным и метельным. Непогода не позволяла использовать авиацию, а артподготовка оказалась недостаточно эффективной. Когда в 13 часов вперед пошли пехота и танки, выяснилось, что основные огневые средства и оборонительные позиции противника уцелели, а его пехота понесла лишь незначительные потери. Фашисты оказывали яростное сопротивление. Бои сразу же приняли упорный и затяжной характер. Лишь вечером бригады 4-го танкового корпуса прорвались через передний край противника и пошли в сторону Горшечного. Вслед за танками двинулись стрелковые части 40-й армии.

Переход в наступление нашей южной ударной группировки, глубокий и стремительный прорыв советских танков всполошили гитлеровское командование. Стальная крышка могла захлопнуть большой воронежский котел со всем его содержимым. Надо было спасать 2-ю армию, и прежде всего части 7-го корпуса, застрявшие в кварталах Воронежа. Противник, прикрывая спешное отступление из города, открыл ураганный артиллерийский огонь. Стрельба была неприцельной, снаряды рвались не только на нашем переднем крае, но и далеко за пределами его - в Отрожке, Придаче, Масловке.

В хаосе артиллерийской пальбы стали раздаваться взрывы большой мощности. В центральной части города высоко в небо взметывались языки яркого пламени, густые облака пыли и дыма.

Командующий фронтом генерал-лейтенант Ф. И. Голиков приказал командармам 38-й и 60-й армий двинуть свои войска на врага утром 25 января.

Но стоит ли ждать утра? Этот вопрос задавал себе И. Д. Черняховский, получив новое указание из штаба фронта. До рассвета противник может уйти. Нельзя предоставлять ему такую возможность. И командарм приказал генералу Ф. И. Перхоровичу, полковнику М. А. Бушину и подполковнику Н. Ф. Ментюкову немедленно двинуть свои части вперед. Приказ, подписанный И. Д. Черняховским 24 января в 23.00, гласил:

«1. Противник, опасаясь окружения, с наступлением темноты 24.1.43 начал отход, оставляя город Воронеж. Свой отход противник пытается прикрыть арьергардами.

2. Правому крылу армии немедленно перейти в наступление всем фронтом, имея ближайшей задачей нанести удары в направлениях: а) Подклетное, Семилуки, ст. Латная; б) Юневка, восточная окраина Хохол. Не допустить отход воронежской группировки противника, окружить и уничтожить ее».

Командиры частей предвидели такой оборот событий. Каждый из них уже послал передовые батальоны на перехват путей отступающих гитлеровцев. И вот настало время вводить в бой основные силы. На позиции врага и пути его отступления обрушила снаряды наша артиллерия.

Была середина ночи, но цели были видны хорошо. Улеглась метель, небо посветлело, и временами сквозь поредевшие тучи проглядывала луна.

Была закрыта и дорога на запад. К разъезду Подклетное, к поселку 1 Мая прорвались наши передовые батальоны, перехватили обозы и колонны фашистов, отрезали им путь к Дону.

К 6 часам утра основные силы 121-й дивизии вышли на семилукскую дорогу и железнодорожную ветку, ведущую на Курск. Головные подразделения 383-го стрелкового полка с ходу атаковали врага у поселка 1 Мая. Воины под командованием лейтенантов Петра Ковалева, Ивана Михайловича, Файзуллы Садыкова и Ивана Сиротина первыми ворвались в траншеи фашистов. Завязался ближний бой. С флангов ударили другие подразделения. Враг был полностью уничтожен. В этой последней схватке на подступах к Дону погибло 26 советских воинов. Среди них были и те, кто не раз отличался в оборонительных боях за Воронеж, - сибиряк Иван Симоненко, москвич Василий Малахов, борисоглебец Иван Клейменов, ереванец Шайбаз Петросян.

Части 100-й и 121-й дивизий выходили к Дону у Семилук и Девицы.

Когда в городе начала затухать перестрелка, с юга донесся грозный гул орудий. Это перешли в наступление основные силы 60-й армии. Пытаясь сдержать натиск наших дивизий и дать возможность главным силам 2-й армии спастись бегством, немецко-фашистское командование делало все возможное, чтобы удержать свои позиции у Кочетовки. Здесь завязалась упорная борьба за многочисленные опорные пункты. Но выдержать удары наших частей гитлеровцы не могли. Части 322-й стрелковой дивизии полковника Г. Н. Терентьева прорвали вражеские укрепления и устремились ко Второй Еманче.

Не выдержал противник и атак 232-й дивизии полковника И. И. Улитина у Кочетовки. В разгроме крупного гарнизона этого опорного пункта важную роль сыграли решительные и инициативные действия заместителя командира дивизии подполковника С. Н. Перекальского. Объединив несколько батальонов, он повел их в обход села и нанес неожиданный удар с тыла. Будучи раненным, Перекальский продолжал руководить боем. Враг был разгромлен. На поле боя осталось до двух тысяч вражеских трупов, 600 гитлеровцев сдались в плен. За смелость, инициативу и умелое руководство войсками подполковнику С. Н. Перекальскому было присвоено звание Героя Советского Союза.

Успешно действовали при прорыве вражеской обороны части 303-й стрелковой дивизии, 14-й и 150-й танковых бригад. В результате решительного продвижения частей ударной группировки 60-й армии до десяти тысяч гитлеровцев было окружено в районе Хохла.

Обтекая группировку противника с флангов, войска Воронежского фронта шли на запад, перехватывали пути отступления вражеских частей, громили гарнизоны опорных пунктов.

Наступление наших войск продолжало развиваться. В ночь на 28 января правофланговые части 60-й армии сломили сопротивление фашистов на западном берегу Дона у Семилук и устремились к станции Латная. К Нижнедевицку уже подходили левофланговые соединения армии - 232, 303 и 322-я стрелковые дивизии, другие соединения и части. К концу месяца в районе Нижнедевицка была ликвидирована последняя группировка разгромленной наголову 2-й немецкой армии. Этим завершилось полное освобождение воронежской земли от оккупантов.

В ходе Воронежско-Касторненской операции были разбиты 11 дивизий противника. За пять дней наступления только части 60-й армии уничтожили около 10 тысяч фашистов и пленили почти 7 тысяч.

Подводя итоги закончившейся операции, Совинформ бюро сообщило, что в ходе наступления наших войск западнее Воронежа было уничтожено 17 тысяч гитлеровцев, а взято в плен 27 тысяч. Трофеи наших войск составляли 134 танка, 516 орудий, 149 минометов, 2301 автомашина, 32 железнодорожных эшелона, 162 склада с различным военным имуществом.

В целом же в ходе летне-осенних боев на Верхнем Дону и у стен Воронежа противник потерял убитыми не менее 100 тысяч солдат и офицеров. Из 335-тысячной группировки врага, находившейся в зоне Воронежского фронта на 1 января 1943 года, к концу месяца почти ничего не осталось. Основная масса войск гитлеровцев и их сателлитов была погребена в сугробах, а 115 тысяч солдат и офицеров противника оказалось в плену.

Анализируя события этого периода, бывший гитлеровский генерал фон Бутлар писал впоследствии: «Итог, который гитлеровскому командованию пришлось подвести на этом участке фронта в конце января 1943 года, был поистине тяжелым. За 14 дней русского наступления группа армий «Б» была почти полностью разгромлена».

Воронежско-Касторненская, Белгородско-Харьковская...операции

Резкое изменение обстановки, произошедшее в результате решительных действий советских войск в середине и в конце января 1943 г., не было неожиданным ни для командного состава 40-й армии, ни для ее воинов. Бесспорно, многое было ново для нас в складывавшейся тогда ситуации. Ведь уже через несколько дней после начала операции враг повсюду бежал, и боевые действия все больше сводились к перехвату его путей отхода, дроблению окружаемых войск и затем их пленению или уничтожению. Но разве не ждал каждый из нас этой минуты, разве не знали мы с первого дня войны и в самые тяжелые недели и месяцы отступления, что не сегодня, так завтра наступит, неотвратимо придет час возмездия!

Никогда не забыть ни этого чувства, ни радостной волны, захлестнувшей сердце после ноябрьско-декабрьских событий в районе Сталинграда и потом снова в дни нашего январского наступления. Пришел долгожданный час! Об этом свидетельствовало все: и то, что советские войска теперь наступали на широком фронте, и то, что они наносили удары с нарастающей силой, и особенно то, что это были искусные удары - не на выталкивание противника, а на его окружение и уничтожение.

В развертывавшихся событиях не трудно было увидеть четкую последовательность. Становилось очевидно, что они порождены единым замыслом, грандиозным по масштабам и целям, и что руководство его реализацией осуществляется из единого центра, по хорошо продуманному плану и с невиданной широтой и искусством, Сначала - окружение противника в районе Сталинграда. Потом - разгром врага на Среднем Дону. Теперь - ликвидация острогожско-россошанской группировки захватчиков. И было ясно: на очереди новые удары по врагу.

Первым из них на нашем участке фронта стал удар по 2-й немецкой армии, оборонявшейся в районе Касторное, Воронеж. Надо сказать, что ее положение намного ухудшилось в результате Острогожско-Россошанской операции, которая привела к серьезным изменениям в начертании линии фронта. До 12 января 1943 г. она проходила юго-восточнее г. Ливны, где оборонялись 13-я армия Брянского и 38-я армия Воронежского фронтов, затем, в полосе 60-й армии, резко поворачивала на юг, к Воронежу, дальше, на участке 40-й армии, она тянулась в том же направлении. В ходе Острогожско-Россошанской наступательной операции правофланговые соединения 40-й армии вышли за Доном на линию Костенки - Семидесятское - Городище и этим внесли резкий корректив в конфигурацию фронта. В треугольнике Ливны - Старый Оскол - Воронеж образовалась вытянутая на восток дуга, в которой и оказалась 2-я немецкая армия, левофланговая из группы армий «Б». С севера над ней нависали 13-я и 38-я, с востока и юга ей угрожали 60-я и 40-я армии.

Положение 2-й немецкой армии напомнило мне другую дугу, образовавшуюся в сентябре 1941 г. в районе Киева. Она была вытянута не на восток, как эта, а на запад, и оборонялись внутри нее не вражеские войска, а наши. Причем именно 2-я немецкая армия совместно с танковой группой Гудериана наносила тогда с севера охватывающий удар по правому крылу войск Юго-Западного фронта.

Как шумно ликовал в то время враг. Он объявлял на весь мир - в который раз! - об уничтожении Красной Армии, о близком окончании «восточного похода». С тех пор прошло больше года, но выигрыш войны стал еще менее достижим для противника. Пожалуй, теперь немецко-фашистское командование могло с большим основанием говорить о приближении конца «восточной кампании». Но конца бесславного, позорного. Он нес с собой поражение гитлеровской Германии, уничтожение фашизма.

Да, ситуация изменилась. Для нас настало время расквитаться с врагом.

Ставка Верховного Главнокомандования внимательно следила за успешными действиями нашего фронта. Ее представитель генерал армии А. М. Василевский безотлучно находился у нас в войсках. Еще в ходе Острогожско-Россошанской операции он предложил воспользоваться резким ухудшением положения 2-й немецкой армии в районе Воронежа и разгромить ее. Верховное Главнокомандование приняло это предложение.

20 января Ставка приказала войскам Брянского и Воронежского фронтов провести совместную наступательную операцию с целью освобождения важных узлов дорог Воронежа и Касторное, создания условий для наступления Красной Армии на курском и харьковском направлениях. Для этого они должны были ударами с севера и юга - по сходящимся направлениям на дальних флангах дуги окружить и уничтожить находящиеся внутри неё главные силы 2-й немецкой армии.

Их окружение предстояло осуществить нашей 40-й армии совместно с 13-й армией Брянского фронта под командованием генерал-майора Н. П. Пухова, которой для этого было предписано наступать своим левым флангом на Касторное. Одновременно согласно замыслу Ставки силами 38-й и 60-й армий (ими соответственно командовали генерал-лейтенант Н. Е. Чибисов и генерал-майор И. Д. Черняховский) наносился вспомогательный удар с целью расчленения на части окружаемой группировки противника. Начало наступления было намечено на 24-26 января.

20 января, когда была получена эта директива Ставки, 40-я армия продолжала наступление. В тот день наши левофланговые части после упорных боев освободили г. Острогожск. В центре, северо-восточнее Алексеевки, мы совместно с 15-м танковым корпусом приступили к ликвидации окруженных неприятельских войск. На правом фланге, сломив сопротивление войск противника, переброшенных из Воронежа немецко-фашистским командованием, 25-я гвардейская стрелковая дивизия и 253-я стрелковая бригада продвинулись еще на 8-15 км. Именно в тот день они закрепились на рубеже Семидесятское - Городище, ставшем затем нашим исходным районом в Воронежско-Касторненской операции.

В соответствии с замыслом Ставки командующий Воронежским фронтом генерал-полковник Ф. И. Голиков решил осуществить прорыв на трех участках.

Главный удар фронта наносила наша 40-я армия из района Роговатое в направлении Горшечное, Касторное. Там ей и предстояло соединиться с 13-й армией, тем самым замкнуть кольцо вокруг вражеской группировки войск. Кроме того, нам было приказано частью сил наступать на Старый Оскол, Ястребовку с целью создания внешнего фронта окружения и обеспечения с запада левого крыла фронтовой ударной группировки.

38-я армия должна была нанести отсекающий удар на Нижнюю Ведугу. Навстречу ей предстояло наступать 60-й армии. Ее задача состояла в том, чтобы частью сил сковать вражеские войска в районе Воронежа. Для активных действий она получила от 40-й армии 22-километровый участок фронта на правом берегу Дона от Костенки до населенного пункта Семидесятское. Вместе с ним в состав 60-й армии мы передали и находившиеся на этом рубеже несколько наших соединений. Это были блестяще проявившие себя в боях 141-я стрелковая и 10-я артиллерийская дивизии, 253-я стрелковая, 86-я и 150-я танковые бригады и переданная из резерва фронта 322-я стрелковая дивизия. Жаль было расставаться, но - что поделаешь! - этого требовали интересы операции.

В свою очередь состав 40-й армии был пополнен переданными нам 183-й, 309-й стрелковыми дивизиями и 129-й стрелковой бригадой. Кроме того, прибыл наконец 4-й танковый корпус генерал-майора А. Г. Кравченко, поступивший в оперативное подчинение 40-й армии.

Андрея Григорьевича Кравченко я знал еще с довоенных времен, когда мы вместе служили по 2-м механизированном корпусе. Он был тогда начальником штаба 16-й танковой дивизии и уже в то время проявил себя с самой лучшей стороны. Во время войны мы впервые встретились под Сталинградом, где его 4-й танковый корпус действовал некоторое время в составе 1-й гвардейской армии. Там я узнал его ближе, уже в боевых условиях, в которых генерал Кравченко действовал вдумчиво и смело.

Уже под Воронежем до меня дошли вести об успешных действиях 4-го танкового корпуса во время прорыва обороны и окружения 6-п немецкой армии. Я искренне порадовался тогда за Андрея Григорьевича. О нем я вспомнил и после разговора по телефону с Верховным Главнокомандующим, когда узнал, что 40-я армия будет усилена танковым корпусом. Хорошо бы, подумалось, получить Кравченко с его отважными танкистами.

И хотя чудес, как известно, не бывает, но именно 4-й танковый корпус и был придан 40-й армии. Немного он запоздал, не успел принять участия в Острогожско-Россошанской операции. Но зато к Воронежско-Касторненской прибыл как раз вовремя. И это было как нельзя кстати.

К 24 января перегруппировка была полностью завершена. Войска армии на 50-километровом фронте Семидесятское-Городище заняли исходное положение для наступления. В ходе перегруппировки, которая проходила одновременно с действиями по ликвидации окруженных вражеских войск в районе Алексеевки, дивизии должны были развернуться на 90 и более градусов, т. е. с западного и юго-западного направления на северное и северо-западное. Этот маневр был успешно осуществлен, несмотря на продолжавшиеся контратаки войск противника, перебрасываемых из Воронежа в состав так называемой корпусной группы «Зиберт».

В выполнении поставленной задачи нам благоприятствовало то, что мы находились у только что образовавшегося южного фаса воронежского выступа. Немецко-фашистское командование не располагало там ни достаточным количеством войск, ни заранее подготовленной обороной.

Правда, оно спешно перебрасывало в этот район войска, и их численность к началу нашего наступления превысила три дивизии, которые и составили вышеназванную корпусную группу «Зиберт». Кроме того, местность, по которой предстояло наступать 40-й армии, была сильно пересеченной и, главное, понижалась в сторону наших войск, что давало определенное преимущество обороняющемуся противнику.

И все же на стороне советских войск были более важные факторы: и крайне невыгодное оперативное положение противника, и резкий упадок духа в его войсках, вызванный поражениями под Сталинградом, на Кавказе, у нас на Дону, а также под Ленинградом, и возвышенное настроение советских войск, окрыленных начавшимся освобождением родной земли и рвавшихся в бой во имя полного разгрома врага. Наконец, наши соединения и части не только имели хорошую боевую технику, но и были тепло одеты и обуты, так что ни метели, ни морозы, которые иногда доходили до 28°, не могли остановить их наступление.

Одновременно с окончанием перегруппировки были осуществлены все подготовительные мероприятия. Штаб армии, по-прежнему возглавляемый генерал-майором З. З. Рогозным, и на этот раз отлично справился с организацией наступления, несмотря на то, что времени на подготовку было мало.

Быстрому созданию самой мощной на Воронежском фронте ударной группировки 40-й армии способствовали два первостепенной важности обстоятельства. Первое заключалось в том, что в наступательной операции с 12 по 24 января дивизии армии понесли весьма незначительные потери, сохранили боевую мощь и наступательный порыв. Второй, не менее значительный, фактор - уже упомянутое прибытие 4-го танкового корпуса и трех лыжных бригад.

Зато на 40-ю армию и задача была возложена чрезвычайно ответственная. Обсудив ее с членами Военного совета и начальником штаба, я принял решение перейти 24 января в наступление на всем 50-километровом фронте от Семидесятского до Городища. Главный удар наметил нанести на 30-километровом участке. Оперативное построение армии определил в два эшелона. Первому из них в составе пяти стрелковых дивизий, стрелковой и двух танковых бригад была поставлена задача разгромить противостоящие вражеские войска. Наступая в северном направлении, они должны были на четвертый день соединиться с идущими навстречу частями 13-й армии и совместно с ними замкнуть кольцо вокруг главных сил 2-й немецкой армии.

В создании внутреннего фронта окружения в районе Касторное предстояло участвовать 183-й стрелковой дивизии и 129-й стрелковой бригаде, действующим соответственно с 16-й истребительной и 192-й танковой бригадами, внешнего фронта - 25-й гвардейской, 309, 107-й и 340-й стрелковым дивизиям. 4-му танковому корпусу было приказано освободить к исходу первого дня наступления Горшечное и усиленным передовым отрядом овладеть Касторным. На следующий день корпус должен был занять станцию Нижнедевицк и нанести удар на Нижнюю Ведугу для содействия 60-й армии в выполнении ее задачи в Воронежско-Касторненской операции.Соединения первого эшелона имели полосы наступления шириной от 6 до 12 км. Самыми узкими - 6 и 8 км - они были у 309-й и 107-й стрелковых дивизий, действовавших в центре оперативного построения армии. Это и было направление нашего главного удара.

Следует отметить, что, несмотря на это, ни 309-я, ни 107-я стрелковые дивизии не были усилены танками. Зато на их участках наступал и 4-й танковый корпус. Он действовал совместно со стрелковыми соединениями первого эшелона, так как оборона противника в полосе армии была слабо развита. Так или иначе, на 1 км фронта прорыва мы имели очень мало танков - в среднем по 8,2.

Недостаточной была сначала и артиллерийская плотность - около 40 орудий (и минометов) на 1 км фронта. Но затем она значительно возросла, так как к нам из 60-й армии в ходе операции возвратилась 10-я артиллерийская дивизия.

Наш второй эшелон составляли 305-я стрелковая дивизия, только что завершившая ликвидацию окруженных войск противника в районе Алексеевки и выведенная после этого в резерв армии, 4, 6-я и 8-я лыжные бригады. Две последние должны были с утра второго дня операции совместно с 340-й стрелковой дивизией наступать на Старый Оскол.

Политико-моральное состояние наших воинов было исключительно высоким. Началось массовое изгнание немецко-фашистских оккупантов и освобождение советских людей из фашистской неволи. Наши бойцы, видя разграбленные села и города, унижения и страдания народа, не находили слов для выражения своих чувств возмущения и переполнившей их сердца ненависти, буквально рвались в бой.

Воронежско-Касторненскую наступательную операцию, как и предыдущую, Острогожско-Россошанскую, начала наша 40-я армия.

Утром 24 января 1943 г. поднялась метель. Дороги занесло. Мороз достигал 20°. Главное же, видимость была крайне ограничена. Начало наступления пришлось перенести на 12 часов. Но и к полудню метель не унялась. Тем не менее вновь отложить атаку значило бы вообще в этот день отказаться от нее. Поэтому в 12 час. 30 мин., несмотря на плохую видимость, пришлось начать артиллерийскую подготовку. Она продолжалась согласно плану 30 минут, но ее результат был незначителен. Артиллеристы не видели целей и потому не смогли подавить большую их часть. От авиационной подготовки в условиях сильной метели пришлось отказаться.

Все это осложнило действия нашей пехоты и танков. Пехота, приблизившаяся к переднему краю обороны противника на 300-350 м во время артиллерийской подготовки, немедленно после ее окончания, в 13 часов, вместе с танками атаковала вражеские позиции. Она была встречена артиллерийским и ружейно-пулеметным огнем. По всему фронту разгорелся ожесточенный огневой бой. Однако уже час спустя нам удалось на отдельных участках сломить сопротивление и начать продвижение вперед. Отразив контратаки врага, стрелковые дивизии к концу дня вклинились в оборону противника в районах Бочарова и Старо-Николаевской.

Еще успешнее действовал 4-й танковый корпус. Он сломил сопротивление частей 68-й немецкой пехотной дивизии, за два часа с боем продвинулся на 6-8 км и овладел районом Лебяжье. Далее ему предстояло наступать на Архангельское. Большие снежные заносы вынудили генерала А. Г. Кравченко выбрать кратчайший путь - через населенные пункты Старомеловое и Новомеловое.

Условия наступления были и здесь крайне тяжелыми. Попытки двигаться вне дорог с целью обхода населенных пунктов, приспособленных противником к круговой обороне, ни к чему не привели. Танки застревали в глубоком снегу, буксовали и расходовали большое количество горючего. Дороги также были во многих местах занесены снегом.

Несмотря на все эти трудности, корпус, посадив мотострелковую бригаду на танки, вышел к Новомеловому и Старомеловому, продвинувшись за день на 16 км. С наступлением темноты он освободил эти населенные пункты. Потери его при этом были весьма значительными, так как из-за снежных заносов бригады вводились в бой поочередно и вынуждены были действовать только вдоль дороги,

Двигаться дальше к Горшечному кратчайшим путем не удалось. Разведка, посланная вечером в направлении населенного пункта Нижне-Гнилое, обнаружила там противотанковый опорный пункт. Противник готовился к отражению удара. Генералу Кравченко предстояло либо идти в лоб на врага, либо искать иного маршрута. Он предпочел последнее. Вновь посланная разведка доложила, что в населенном пункте Болото оборона организована значительно слабее. Это и предопределило дальнейшие действия корпуса.

Утром 25 января он перешел в наступление на Болото, уничтожил там вражеский гарнизон и подошел к Горшечному с той стороны, откуда противник вообще не ожидал наступления. Фашисты были захвачены врасплох. Это способствовало тому, что вражеская оборона была быстро смята. Танковый корпус с ходу ворвался в Горшечное и овладел им.

Согласно плану корпус должен был развивать успех на Касторное. Но танки израсходовали горючее. Тылы же безнадежно отстали, и автоцистерны с горючим не могли пробиться сквозь снежные заносы.

Тем временем стрелковые дивизии, используя успех 4-го танкового корпуса, на всем фронте прорвали оборону противника. Они устремились на север и северо-запад, в глубь вражеской обороны, отрезая пути отхода основным силам 2-й немецкой армии.

Лучше других действовала 25 января 25-я гвардейская стрелковая дивизия генерал-майора П. М. Шафаренко. Продолжая развивать наступление, она совместно с 96-й танковой бригадой под командованием генерал-майора танковых войск В. Г. Лебедева продвигалась вслед за 4-м танковым корпусом и в середине дня вышла к Старомеловому и Новомеловому. К исходу дня ее части продвинулись на 18 км, разгромили до батальона пехоты 68-й пехотной дивизии противника в Нижне-Гнилом и овладели этим населенным пунктом, превращенным гитлеровцами в опорный пункт сопротивления. Мелкие вражеские группы бежали в северном направлении.

183-я стрелковая дивизия генерал-майора А. С. Костицына и 129-я стрелковая бригада (командир полковник И. И. Ладыгин) в этот же день продвинулись до 12 км. Исключение составляли лишь их части на смежных флангах, действовавшие у разграничительной линии с 60-й армией, которые продвинулись вперед всего на 2-3 км. Это объяснялось тем, что расположенный на смежных флангах двух армий населенный пункт и узел дорог Синие Липяги был превращен 57-й пехотной дивизией противника в мощный опорный пункт. Его гарнизон мешал продвижению войск армии. Наступающие части 183-й стрелковой дивизии он контратаковал силами до двух батальонов, а подразделения 129-й стрелковой бригады встретил мощным фланкирующим огнем артиллерии, минометов и пулеметов.

Даже когда наши части обошли и блокировали этот опорный пункт, противник продолжал оказывать упорное сопротивление. Только после того, как наступающие войска 40-й армии начали продвигаться на Нижнедевицк, гарнизон Синих Липяг предпринял несколько попыток прорваться на север. Но было поздно. Отразив все его атаки и нанеся ему большой урон, советские воины вскоре освободили этот населенный пункт, и вражеский гарнизон прекратил существование,

Поняв, что 2-я немецкая армия находится в «мешке» и что выход из него будет перекрыт в ближайшие дни, фашистское командование, надо полагать, отнюдь не пришло в восторг. От захваченных в плен офицеров мы узнали, что их частям приказано начать с утра 26 января отход на запад. Стало также известно, что накануне, 25 января, в восточной зоне дуги противник уже отвел свои войска за Дон, оставив в районе Воронежа только сильное прикрытие. Часть высвободившихся таким образом сил он перебрасывал на Нижнедевицк, где намеревался использовать их для сковывания наступающих соединений 40-й армии.

В этом, собственно, и заключалась тактика, при помощи которой враг рассчитывал вырваться из «мешка». В соответствии с ней он оставлял, подобно тому, как это было в Синих Липягах, сильные подвижные арьергарды на выгодных рубежах, узлах дорог и в населенных пунктах, стремясь под их прикрытием отвести на запад свои главные силы.

Однако прошли времена, когда противник был в состоянии парировать удары на своих флангах. Во-первых, паши действия стали более умелыми. Во-вторых, в конце января 1943 г. солдаты и офицеры врага уже хорошо знали, что если они попадут в окружение, то им неоткуда будет ждать помощи. Этому научили Сталинград, а также только что закончившаяся Острогожско-Россошанская наступательная операция советских войск. Вот почему немецко-фашистская захватническая армия, уже увидевшая перед собой призрак неминуемого поражения, больше всего теперь боялась действий на флангах.

В этом отразился глубокий внутренний надлом, который произошел в немецко-фашистской армии в период описываемых событий. Куда только девалась напускная храбрость гитлеровского воинства. Каждый в отдельности и все вместе страшились приближавшейся расплаты. И при малейшей угрозе на фланге, а часто даже одном лишь появлении каких-либо «подозрительных» признаков они бросали тяжелое оружие и налегке стремились побыстрее отскочить назад. Мы же именно поэтому широко применяли тактику блокировки арьергардов врага, чем и срывали его замыслы.

Так было и в тех же Синих Липягах. Противник яростно контратаковал и всеми иными способами стремился сковывать наши войска, но лишь до тех пор, пока не был блокирован. А как только это произошло, он, не рассчитывая на помощь извне, направил все свои усилия на то, чтобы вырваться из кольца окружения. Но тщетно. Ускользнуть ему не удалось.

В целом в западной части дуги после освобождения Горшечного и Нижне-Гнилого у противника к 26 января оставался лишь один выход на запад - в районе Касторного. Да и тот был под угрозой, так как к нему вскоре устремился сводный отряд 4-го танкового корпуса во главе с командиром 45-й танковой бригады подполковником П. К. Жидковым.

Немецко-фашистское командование, видимо, решило не только не уступить Касторное, но и расширить выход из «мешка». С этой целью оно подбросило свежие силы и вновь захватило Нижне-Гнилое. Однако 27 января вражеские войска были окончательно выбиты оттуда частями 25-й гвардейской стрелковой дивизии. К исходу того же дня сводный отряд подполковника Жидкова овладел железнодорожной станцией Касторная Новая. Утром 28 января отряд ворвался в г. Касторное. Здесь противник сопротивлялся с особой ожесточенностью, однако в конечном счете был разбит сводным отрядом и подоспевшими к концу дня частями 13-й и 38-й армий.

С освобождением этого города основные силы 2-й немецкой армии были окружены восточное рубежа Горшечное - Касторное.

В кольце наших войск оказались семь немецких (57, 68, 75, 88, 323, 340-я и 377-я) и две венгерские (6-я и 9-я) дивизии. Они сосредоточились восточное Горшечное, готовясь к прорыву и западном и юго-западном направлениях, но осуществить это намерение им не удалось. 29 января началась ликвидация окруженной группировки противника. Со всех сторон на нее обрушились удары наших войск. Территория, занимаемая вражескими войсками, быстро уменьшалась.

Воронежско-Касторненская наступательная операция была проведена советскими войсками в сложных условиях. В районе боевых действий разыгралась многодневная пурга, она сопровождалась резким похолоданием и большими снежными заносами. Наши дивизии находились все время в поле, а противник мог обогреваться в населенных пунктах, откуда ему было легко оборонять подступы к ним.

Личный состав наших войск с большим трудом передвигался по снежной целине. Колесный транспорт почти совсем остановился. Перевозки можно было осуществлять только на санях. Несмотря на все это, советские войска в короткий срок осуществили разгром окруженной группировки.

Изо дня в день росло число пленных. Необычайно велико было и количество захваченного вооружения, транспорта и различного военного имущества. Пленные и трофеи брались в каждом населенном пункте. Например, только сводный отряд подполковника Жидкова в пути от Горшечного до Касторного взял в плен около 2 тыс, вражеских солдат и офицеров, захватил 12 танков, 60 орудий, 80 минометов, 50 мотоциклов, восемь железнодорожных составов с паровозами под парами, до тысячи автомашин и свыше 3 тыс. лошадей.

Кстати, часть трофеев, в особенности лошади, использовались нами немедленно и весьма успешно. Всего их было отбито у противника более 12 тыс. Они хорошо послужили нам, главным образом для подвоза боеприпасов, продовольствия и горючего, а во многих случаях также для переброски войск. В условиях бездорожья и снежных заносов это позволило обеспечить высокую подвижность и маневренность стрелковых дивизий.

Итак, 2-я немецкая армия была разгромлена. Из семи дивизий, попавших в окружение, лишь 6-7 тыс. солдат и офицеров сумели вырваться из кольца и бежать на запад. Знаменательно, что это происходило как раз в те дни, когда Красная Армия под Сталинградом завершала уничтожение 6-й немецкой армии. Так бесславно закончили существование две некогда грозные армии, считавшиеся лучшими в гитлеровском вермахте. Вместе с ними почти полностью были разгромлены войска сателлитов гитлеровской Германии, брошенные в угоду ей на Восточный фронт тогдашними фашистскими правителями Италии, Румынии, Венгрии.

Мрачным было для руководителей фашистского блока начало 1943 г. Вместе с катастрофой под Сталинградом к ним одно за другим поступали невеселые для них известия об успешных действиях войск Воронежского фронта.

Вот как писал об этом впоследствии бывший гитлеровский генерал фон Бутлар: «Итог, который немецкому командованию пришлось подвести на этом участке фронта в конце января 1943 г., был поистине ужасным. За 14 дней русского наступления группа армий «Б» была почти полностью разгромлена. 2-я армия оказалась сильно потрепанной. К тому же она потеряла во время прорыва основную массу своей боевой техники. 2-я венгерская армия была почти полностью уничтожена, из 8-й (итальянской.- К. М.) армии спастись удалось лишь некоторым частям корпуса альпийских стрелков. От остальной части соединений уцелели только жалкие остатки. Из числа немецких войск, действовавших в полосе 8-й итальянской армии, остались лишь потрепанные остатки нескольких немецких дивизий, которым удалось спастись за рекой Оскол. Связь с группой армий «Центр» и с группой армий «Дон» была потеряна, стыки находились под угрозой»{161}.

Пожалуй, трудно что-либо добавить к этому перечню итогов двух наступательных операций советских войск - Острогожско-Россошанской и Воронежско-Касторненской. Что касается оценки действий 40-й армии, о которой здесь рассказывается, то следует лишь напомнить, что в обеих этих операциях она играла ведущую, основную роль. В результате и накопленный ею в тот период боевой опыт представлял собой значительную ценность. Он, в частности, отражал и усложнившиеся тогда задачи наступающих войск. Как уже было отмечено, в Острогожско-Россошанской операции 40-я армия но существу действовала тремя группировками войск: одна обеспечивала правый фланг от возможных контрударов противника, другая создавала внешний фронт окружения, а третья, в составе которой были главные силы, одновременно окружала и уничтожала вражескую группировку.

Воронежско-Касторненская операция имела свою отличительную особенность. Она была первым ярким примером успешного перехода от одной крупной наступательной операции к другой без оперативной паузы. Войска 40-й армии изготовились к ней в ограниченные сроки в ходе завершения предыдущей операции. Характерным для Воронежско-Касторненской операции являлись и действия танкового корпуса совместно со стрелковыми дивизиями первого эшелона при прорыве обороны врага, а гакже его последующие стремительные удары в оперативной глубине по подходившим резервам противника и узлам сопротивления.

Этот опыт, будучи определенным вкладом в развитие советского оперативного искусства, быстро распространялся и усваивался войсками. Так, примеру успешного применения 12 января передовых батальонов, переросшего в наступление 40-й армии, уже 25 января последовала 38-я армия.

Характерным было также творческое использование артиллерии в наступлении. Исключительно эффективным оказалось сочетание огня с закрытых позиций и из орудий прямой наводки, находящихся в боевых порядках пехоты и танков. Такое построение было, в частности, при ликвидации опорного пункта противника в Синих Липягах. Здесь благодаря тесному взаимодействию артиллерии с пехотой удалось изолировать вражеский гарнизон в нескольких отдельных домах, после чего он был уничтожен в ходе решительной атаки. Та же участь постигла несколько дней спустя и фашистский гарнизон в г. Старый Оскол.

Говоря о боях за Старый Оскол, не могу не отдать дань героизму и самопожертвованию наших воинов. Эти высокие качества стали в советских войсках обычными, повседневными в тот период, как, впрочем, и в течение всей войны. И героический эпизод, о котором я хочу здесь рассказать, был одним из многих.

Это произошло 31 января 1943 г. Гарнизон противника в г. Старый Оскол, насчитывавший свыше двух полков 26-й немецкой пехотной дивизии, усиленных артиллерией, упорно оборонялся, стремясь сковыванием наших сил содействовать прорыву на запад окруженной восточное Горшечное группировки. С этой же целью вражеское командование послало гарнизону города крупное подкрепление, которое должно было прорваться в город со стороны железнодорожного разъезда Набокино.

Осуществление этого замысла привело бы к значительному усилению обороны противника, затяжке боев за г. Старый Оскол. Это понимали 15 бойцов и 2 командира из 409-го отдельного истребительно-противотанкового дивизиона, занимавшие рубеж у разъезда Набокино. Решив сорвать замысел врага, они окопались у будки путевого обходчика Майсюка, позже названной Майсюковой будкой, и в смертельной схватке отстояли рубеж.

Отряд противника численностью свыше 500 человек с пулеметами и минометами на санях не смог прорваться в город и вскоре был разгромлен подоспевшим подкреплением. В этом бою из семнадцати смельчаков остались в живых четверо - Т. П. Бабков, А. Бутбаев, В. И. Кукушкин и П. Е. Рябушкин. Тринадцать - заместитель командира роты по политчасти старший лейтенант В. А. Плотников, командир взвода младший лейтенант В. Л. Бондаренко, С. А. Башев, П. И. Виноградов, М. Ф. Дроздов, А. Е. Золотарев, Н. М. Литвинов, П. В. Николаев, Г. Е. Опарин, Т. А. Саввин, П. П. Толмачев, У. Чажабаев, М. С. Яблоков - пали смертью храбрых.

После освобождения Старого Оскола от гитлеровцев они были похоронены с воинскими почестями на Советской площади. В последний путь их провожали многие тысячи жителей города. С глубоким волнением слушали они слова заместителя командира дивизиона но политической части капитана Мирошкина, обращенные к погибшим героям.

Друзья мои! - говорил он.- У вашего гроба стоят жители города, за свободу которого вы сложили свои головы. Они пришли, чтобы дать вам клятву в том, что ваши имена они запомнят навечно, что кровь, пролитая вами, будет ежечасно звать на новые подвиги.

Все семнадцать были отмечены высокой правительственной наградой. Одна из улиц Старого Оскола названа именем 17-ти героев. Их братскую могилу и поныне свято чтут жители города.

Старый Оскол был освобожден частями 107-й стрелковой дивизии полковника П. М. Бежко. Произошло это 5 февраля, когда главные силы 40-й армии в составе войск Воронежского фронта осуществляли уже следующую наступательную операцию - на харьковском направлении.

Начало 1943 г. ознаменовалось блестящими победами советского оружия на полях сражений Великой Отечественной войны. Советские войска прорвали блокаду Ленинграда, была завершена ликвидация армии Паулюса в Сталинграде, очищен от фашистов почти весь Северный Кавказ. Красная Армия изгнала врага с Нижнего и Среднего Дона, восточной части Донбасса и ряда районов Украины. От немецко-фашистских захватчиков была освобождена вся территория, захваченная ими на юге летом и осенью 1942 г. Снова над Воронежем, Ворошиловградом и Ростовом развевались красные флаги.

В двух январских операциях - Острогожско-Россошанской и Воронежско-Касторненской - советские войска в течение 20 дней ликвидировали две вражеские группировки, расширили брешь в обороне противника от Валуек до Ливен. Эти операции не только обогатили советское военное искусство теорией и практикой окружения и разгрома крупных сил противника. Они создали условия для дальнейших успешных наступательных действий Красной Армии как на Воронежском и Брянском, так и на других фронтах.

К концу января 1943 г. Ставка Верховного Главнокомандования, располагая сведениями о тяжелом состоянии немецко-фашистских войск на южном крыле советско-германского фронта, решила использовать благоприятно сложившуюся обстановку и завершить разгром врага на курском, харьковском и донбасском направлениях. В этих районах гитлеровское командование не располагало крупными оперативными резервами, а подбрасывало их из глубины, намереваясь сорвать наступление Красной Армии, захватить инициативу в свои руки и взять реванш за поражения под Сталинградом и на Дону.

Нельзя было предоставлять врагу даже небольшого выигрыша времени, ибо это позволило бы ему закрепиться и уплотнить оборону за счет прибывающих резервов. Поэтому Ставка приняла решение продолжать развитие наступательных операций Красной Армии без оперативных пауз. Таким путем можно было сорвать планы гитлеровцев и принудить их к вводу резервов в бой по частям по мере их прибытия.

В связи с этим войска Юго-Западного и Южного фронтов, громившие немецко-фашистскую группу армий «Дон», получили задачу разбить противостоящего врага и освободить Донбасс. Армии Воронежского фронта должны были, используя свое выгодное положение, наступать на курском и харьковском направлениях и завершить разгром остатков войск группы армий «Б».

40-й армии задача на подготовку новой наступательной операции была поставлена еще 28 января. В тот день мы только что освободили Касторное и этим завершили окружение 2-й немецкой армии. Таким образом, предстояло ликвидацию попавшего в «мешок» врага сочетать с одновременной подготовкой новой наступательной операции.

Характерная особенность момента состояла в том, что эти две задачи были тесно связаны одна с другой, взаимозависимы. Чем дальше на запад мог отодвинуться фронт в результате нашего наступления, тем меньше надежд на спасение оставалось у окруженных. В то же время разгром 2-й немецкой армии являлся одним из условий успеха дальнейших наступательных действий советских войск. Особенно это относилось к соединениям 40-й армии, находившимся к западу от окруженной группировки, как раз там, где противник предпринимал отчаянные попытки вырваться из кольца.

Сложившаяся ситуация требовала рассредоточить усилия армии на Двух фактически противоположных направлениях - западном и восточном. Поэтому Военный совет армии, собравшийся в один из последних дней января, сосредоточил внимание на поисках путей для решения поставленной перед нами задачи. Его участники, не жалуясь на трудности, выражали глубокое удовлетворение и радость по поводу того, что нам предстояло участвовать еще в одной наступательной операции. Все говорили о высоком наступательном порыве в частях и подразделениях.

Это заседание ярко отразило огромный энтузиазм, величайший подъем, царившие в войсках армии. Вместе с тем на нем обсуждались и конкретные вопросы, высказывались разумные и полезные предложения. Многие из них касались наиболее острой темы - относительно предстоявшего поворота фронта армии на новое направление. Этого потребовали поставленные нам задачи в дальнейшей операции по овладению Белгородом и Харьковом.

План наступательной операции, получившей условное наименование «Звезда», имел некоторые особенности. Своим названием он был обязан тому, что намечал концентрический удар на Харьков но сходящимся направлениям.

Воронежско-Касторненская операция (24 января - 2 февраля 1943) - стратегическая военная операция вооружённых сил СССР против войск Германии и Венгрии в ходе Великой Отечественной войны.

24 января 1943 года началось наступление на южном фланге (40-я армия, 4-й танковый корпус).
Наступление 40-й армии развивалось медленно. Метель (и, как следствие, плохая видимость) снизила эффективность артподготовки. Наступающие были вынуждены преодолевать глубокие снежные заносы. Тем не менее, 25 января сопротивление противника было сломлено, 4-й танковый корпус ворвался в Горшечное.
25 января 60-я армия перешла в наступление с востока, и полностью очистила от немцев Воронеж.
26 января началось наступление северного фланга советских войск - 13-й и 38-й армий. По сравнению с предыдущими днями сражения, погода улучшилась, что позволило поддержать наступление авиацией в лице 15-й воздушной армии. К исходу дня оборона немецких войск была прорвана.
К вечеру 26 января за спиной немецких войск к западу от Воронежа еще оставался коридор шириной около 60 км. Запечатать намечающееся окружение могли танковые части. 27 января 4-й танковый корпус генерала Кравченко (усиливавший 40-ю армию) нанес глубокий удар на север. Поскольку подача топлива корпусу была затруднена снежными заносами, снабжение частично осуществлялось самолетами У-2. Корпусу удалось к вечеру 27 числа выйти на южные окраины Касторного - «точки рандеву» наступающих армий. На следующий день к поселку подошли передовые отряды 13-й и 38-й армий с севера и востока соответственно. Начался штурм поселка. 29 января Касторное было взято. Таким образом, коммуникации восьми дивизий вермахта и двух венгерских дивизий(в составе двух армейских корпусов - 7-го и 13-го) оказались перерезаны.

Окружение между Касторным и Воронежем крупных сил вермахта открыло перспективу освобождения значительной территории. Ставка сочла необходимым продвинуть войска двух фронтов на максимальную глубину прежде, чем противник сумеет выстроить устойчивый фронт взамен рухнувшего. По этой причине задействованные в операции войска разворачивались на запад для наступления на Старый Оскол, Курск и Харьков. Уничтожение окруженной группировки возлагалось на 38-ю армию, которая после завершения сражения должна была присоединиться к удару на Харьков. Уничтожение остатков разбитых немецких корпусов перестало быть приоритетной задачей.
Такое распределение сил привело к относительно успешному прорыву остатков 2-й армии из окружения. 29 января им удалось выбить советские части из Горшечного (населенный пункт к югу от Касторного). Дальнейший прорыв из «котла» немцы вели тремя отдельными группами. Группа Бекемана включала остатки 75-й, 340-й, 377-й немецких дивизий и обе венгерские дивизии- 6-ю и 9-ю, и насчитывала около 10 тысяч человек. Группа Зиберта состояла из остатков 57-й, 68-й и 323-й пехотных дивизий, около 8 тысяч солдат и офицеров. Группа Гольвитцера включала остатки 26-й и 88-й пехотных дивизий. Окружение постепенно смещалось на запад, в итоге 12-15 февраля потрепанные группы Гольвитцера и Зиберта вышли из окружения в районе Обояни. Группа Бекемана была отсечена и разгромлена.
В этих боях большие потери понес командный состав окруженных частей. 27 января был тяжело ранен, и спустя четыре дня умер командир 82 пехотной дивизии генерал-лейтенант Альфред Бентш (Baentsch). Также в котле был убит командир 377 пехотной дивизии генерал-майор Адольф Лехнер (Lechner). Также 2 февраля погиб командир 323 пехотной дивизии оберст Андреас Небауер (Nebauer).
Пока длилось сражение с окруженными частями, 40-я и 60-я армии очистили от противника Белгород и Курск, а 16 февраля 38-я армия подошла к Обояни и к утру 18 числа выбила оттуда остатки вырвавшихся из окружения частей.

В результате операции была разгромлена крупная фашистская группировка и освобождена большая часть Воронежской и Курской областей, в частности города Старый Оскол и Воронеж. Кроме того, успешное сражение на окружение позволило сравнительно легко освободить Курск и Белгород. Окруженные дивизии понесли крайне тяжелые потери, лишились почти всей техники и большей части личного состава.

Вернуться в дату 24 января

Комментарии:

	Форма ответа
	Заголовок:
	Форматирование:

ВПК "РУСИЧ", продолжает поисково - разведывательную работу по местам боёв во время Великой Отечественной войны 1941-45г., с целью поиска без вести пропавших бойцов красной армии и восстановления их имён. И вот в очередной раз, вернувшись из поездки, хочется рассказать об одном из таких мест.

На севере Семилукского района Воронежской области на административной границы с Липецкой областью, тихо живёт село Перекоповка. Жаркий июль 59-й танковой бригады - 1942 год.

В июле и августе 1942 г. село Перекоповка и соседние населённые пункты Семилукского района Воронежской области оказались в эпицентре кровопролитных боёв с немецко-фашистскими захватчиками. Однако широкой известности эти страницы Великой Отечественной войны, к сожалению, не получили. На севере Семилукского района действовали части и соединения Брянского фронта, в который 16 июня 1942 г. вошла 5-я танковая армия Героя Советского Союза генерала-майора А.И. Лизюкова. 11-й танковый корпус 5-й танковой армии составляли 12-я мотострелковая бригада, 160-я, 53-я и 59-я танковые бригады. 59-я танковая бригада формировалась с 15 февраля по 31 мая 1942 г. в г. Вязники Ивановской области. В соответствии с Постановлением № ГОКО-1295сс от 16 февраля 1942 г. “О формировании танковых бригад в феврале, марте и апреле месяцах 1942 года” и согласно Приказу НКО № 00106 от 29 мая 1942 г. “О составе и организации танковых частей в танковых корпусах и танковых армиях”. Командиром назначили подполковника Крупского Петра Алексеевича, который командовал 59-й танковой бригадой до 15 августа 1942 г. К началу июля 1942 г. 59-ю танковую бригаду составляли 293-й и 294-й танковые батальоны, моторизованный стрелково-пулемётный батальон, истребительно-противотанковая и зенитная батареи, роты управления и технического обеспечения, медико-санитарный взвод. В бригаде насчитывалось 44 средних танков английского производства МК-II “Матильда”, 21 советский лёгкий танк Т-60, другая техника и вооружение. Чтобы не допустить захвата врагом Воронежа Ставка направила для усиления Брянского фронта общевойсковые объединения и 5 танковую армию. Задача на 6 июля для 11-го танкового корпуса состояла в нанесении удара в направлении Вислая Поляна, Казинка, Нижняя Ведуга, Нижнее Турово, совместно с 7-м танковым корпусом освободить Казинку, Долгое, Зацепино, затем – Верхнее и Нижнее Турово. 6 июля 59-я танковая бригада с другими частями и подразделениями 11-го танкового корпуса после выгрузки с эшелонов выдвинулась в район сосредоточения: Вислая Поляна – Ивановка – лес Яруги (ныне Тербунский район Липецкой области). Во время совершения марша корпус подвергся удару двенадцати пикирующих бомбардировщиков “Ю-87”. Зенитчики командир приборного отделения сержант Григорий Григорьевич Царьков и старший дальномерщик ефрейтор Иван Иванович Максимов, несмотря на интенсивный пулемётный огонь противника, расположились на открытой местности, чтобы иметь возможность определять данные для точной стрельбы по самолётам. Их быстрая и беспрерывная работа во время очередного налёта позволила пулемётчику зенитной артбатареи красноармейцу Тимофею Никифоровичу Шерстнёву подбить вражеский самолёт. Лишь к исходу дня 59-й танковой бригаде удалось сосредоточиться в заданном районе – у села Вислая Поляна. Командующий 5-й танковой армией генерал-майор А.И. Лизюков поставил задачу уничтожить фашистов в районе сёл Перекоповка, Ломово и Озёрки (северное), при этом 11-й танковый корпус должен был действовать в направлении Новосильское, Хрущёво (западное), Спасское, Высочнино. Утром 7 июля 53-я тяжёлая и 59-я танковые бригады предприняли попытку переправиться на южный берег реки Кобылья Снова, но неудачно. 53-я танковая бригада смогла переправиться только к 17.00. Форсировали реку и успешно дрались с врагом за освобождение с. Ивановка мотострелки. Командир 2-го взвода 1-й стрелковой роты мотострелково-пулемётного батальона младший лейтенант Михаил Терентьевич Одиноков, силами взвода атакуя немецких автоматчиков, застрелил пулемётчика и взорвал ДЗОТ. Его бойцы уничтожили трёх вражеских солдат и двух офицеров. Командиры отделений 1-й и 2-й стрелковых рот сержант Борис Николаевич Куприянов и красноармеец Михаил Александрович Шевелёв бесстрашно бросились на врага и увлекли за собой свои отделения. В ходе атаки сержант Б.Н. Куприянов лично сразил пятерых фашистов, а красноармеец М.А. Шевелёв – восьмерых. В бою за село Ивановка пулемётчик 2-й роты мл. сержант Иван Филиппович Воробьев уничтожил 10 вражеских солдат, вынес из-под миномётного обстрела пятерых раненых красноармейцев, затем огнём пулемёта помог своему подразделению защитить село. При освобождении Ивановки командир отделения танко-десантной роты ст. сержант Михаил Григорьевич Перменов со своими бойцами ударил по немцам с фланга, чем вызвал у них панику. Он первым ворвался во вражеский окоп и уничтожил десятерых фашистов и орудие, затем силами отделения удерживал занятый участок до закрепления на рубеже мотострелково-пулемётного батальона. 59-я танковая бригада к 15.30 освободила село Хрущёво (западное), потеряв убитыми 18 мотострелков. Когда стемнело, бригада отошла на северный берег реки Кобылья Снова. Ночью на 8 июля немецкая мотопехота и до 100 танков 9-й танковой дивизии оборонялись на южном берегу реки Кобылья Снова на рубеже сёл Ивановка, Хрущёво (западное), Перекоповка, Каменка. С 6.00 вражеские войска отошли с рубежа реки Кобылья Снова на юг, оставив после боёв сёла Озёрки, Каменка и Перекоповка. Село Хрущёво вновь было освобождено силами 11-го танкового корпуса, но в дальнейшем развить наступление не удалось. Не смотря на то, что возможности провести разведку местности не было, командир 59-й танковой бригады для расширения фронта атаки приказал одному танковому батальону переправиться через ручей, впадающий в Голую Снову западнее села Ивановка. Узкие гусеницы “Матильд” не позволили преодолеть заболоченную местность, и в трясине увязло 12 машин (по другим данным – 13). Так было потеряно более половины средних танков батальона и успешное наступление в направлении Ильиновки и Фёдоровки стало невозможно. (Не за это ли позже был наказан командир бригады подполковник Крупский П.А.?) В 18.30 командующий Брянского фронта генерал-лейтенант Н.Е. Чибисов радировал: “Товарищ Сталин приказал, во что бы то ни стало сегодня взять Землянск. Отдельными машинами прорываться подальше и громить тылы и транспорты противника”. Понеся потери от артиллерийских ударов, 59-я и 160-я танковые бригады к концу дня заняли лесной массив южнее высоты 218,7. В этот день в бригаде 10 человек погибло и пропало без вести. 9 июля войска 5-й танковой армии стремились овладеть Землянском и двинуться тылами противника к Воронежу. На рассвете 63 тяжёлых и средних и 60 малых танков 11-го танкового корпуса продолжили наступление из района рощи у высоты 218,7. В “Журнале боевых действий пятой танковой армии за период с 29 мая по 18 июля 1942 года” от 30 августа 1942 г. о боях 9 июля была сделана запись: “Корпус имел боевой порядок в три эшелона: в голове – 53 ТБр, за ней – 59 ТБр и в третьем эшелоне 160 ТБр. 12 МСБр вместе с 53 ТБр должна была обеспечить переправы и одним МСБ удерживать Хрущево (западное). Бой начался контратакой противника в направлении Ивановка, Хрущево (западное). Один батальон 12 МСБр в 7.00 начал отход, превратившийся в бегство, но был остановлен. После смены командира этого батальона и усиления пятью танками, к 11.00 положение было восстановлено. К 12.00 танки подошли к р. Сухая Верейка в районе отм. 188.6, Дмитровка, Чибисовка, но переправиться здесь не смогли из-за сосредоточенного артминогня и действий танков противника из засад. Особенно сильно действовала авиация противника, которая только по двум головным ТБр сделала более 160 самолётовылетов. Получив приказ 5 ТА об отходе переправ через Сух. Верейка в направлении Ильиновка, Мало-Покровка на Никандровка ТБр начали движение, снова подвергаясь непрерывной бомбёжке с воздуха. 53 ТБр оставалась в Спасское. Выйдя в район рощи (южн.отм. 218.7), ТБр остановились, замаскировали танки и выслали разведку. Только ночью ТБр, после дозаправки и разведки, продолжили движение и вступили в бой за Ильиновка и МалоПокровка. В итоге дня 11 ТК, подбив и уничтожив до 15 танков противника и потеряв 8 своих танков, не выполнил задачи, оставшись на сев. берегу р. Сух.Верейка”. Во время боёв за освобождение села Ивановка политрук 1 роты мотострелково-пулемётного батальона Иван Нестерович Привезенцев из комсомольцев своего подразделения создал ударную группу, которая вперёд роты по-пластунски выдвинулась на позиции врага. Достигнув первого окопа фашистов, ст. политрук И.Н. Привезенцев лично уничтожил гитлеровских пулемётчиков станкового и ручного пулемётов. Это позволило роте беспрепятственно продвинуться вперёд. Несмотря на ранение, политрук не покинул поля боя и дрался с врагом до завершения сражения. При освобождении села Ивановка, красноармеец Пётр Романович Сорокин убил десятерых фашистов, уничтожил огневую точку ручного пулемёта и первым ворвался во вражескую оборонительную линию. 9 июля, выполняя задачу нанести удар по вражеским позициям, форсировав реку Сухая Верейка, подразделения 59-й танковой бригады совместно с усиленным 352-м батальоном 160-й танковой бригады атаковали противника в северо-восточной части села Ильиновка. Во время переправы в районе сёл Спасское и Высочнино наши войска подвергались обстрелу вражескими танками и бомбёжке с воздуха. У с. Спасское бойцы отдельной зенитной батареи надёжно прикрывали переправу бригады. И в этот день отличился ст. дальномерщик ефрейтор И.И. Максимов. Точное определение дальности позволило зенитчикам один немецкий самолёт сбить и подбить ещё два. Во время атаки вражеских позиций силами 293-го танкового батальона один танк МК-II был подбит, а члены экипажа потеряли сознание. Лишь радиотелеграфист мл. сержант Захар Ильич Самошко, получивший тяжёлые ранения руки, головы и лишившийся правого глаза, под ураганным огнём вражеских противотанковых орудий и автоматов вывел повреждённый танк с ранеными товарищами с поля боя. В этот день бригада вела бои по фронту до 10 км западнее с. Спасское в районе сёл Ивановка, Ильиновка, Фёдоровка. К 20.00 160-я, 53-я и 59-я танковые бригады разгромили два батальона немецкой пехоты, 5 батарей противотанковых орудий и 5 миномётных батарей. В сражениях у с. Ильиновка погибли 30 человек и 31 пропал без вести, 10 человек пропали без вести у Ивановки. Три дня – 7, 8 и 9 июля – наступление наших войск сдерживали немецкие 9-я танковая дивизия у сёл Хрущёво, Чуриково, Большая Верейка и части 11-й танковой дивизии, затем – 377-я пехотная дивизия в районе сёл Козинка и Озерки (западное), 340-я пехотная дивизия у сёл Озёрки (северное), Ивановка, Хрущёво, 387-я пехотная дивизия – в районе Малой и Большой Верейки. Они лишили возможности 5-й танковой армии выйти на оперативный простор и выполнить поставленную задачу. 10 июля к 11.30 59-я и 160-я танковые бригады вышли к с. Ильиновка. В ходе боя получил контузию командир 294-го танкового батальона майор Яков Григорьевич Ларочкин. Он командовал своим подразделением до потери сознания. Когда пришёл в себя, то продолжал руководить личным составом. Во время сражения за с. Спасское командир взвода 294-го танкового батальона лейтенант Виктор Васильевич Пополовнин (Ополовнин?) со своим экипажем ворвался в расположение противника, уничтожая его живую силу и технику. Но тут он увидел, что противник огнём отрезал путь мотострелкам. Лейтенант В.В. Пополовнин развернул свой танк, подавил огневые точки гитлеровцев и продолжил атаку. В этот день танкисты уничтожили два танка и противотанковое орудие. Во время боя вражеский снаряд попал в трак и гусеница спала. Под вражеским огнём механик-водитель старшина Федор Алексеевич Анисимов восстановил боевую машину и вывел с поля боя. Разведгруппа под командованием помощника командира взвода разведки старшего сержанта Александра Павловича Прохорова выяснила, что с. Спасское занимало небольшое количество немецких автоматчиков, и, предприняв атаку, выбила их из села. Во время боя танковые бригады и подошедшая 2-я мотострелковая бригада потеряли 6 танков МК-II, 40 человек убитыми и около 100 ранеными. 11 июля войска 11-го танкового корпуса сражались за с. Спасское. В этих боях офицеры мотострелково-пулемётного батальона бригады являли своим подчинённым пример воинского искусства, несмотря на то, что сами участвовали в сражениях лишь несколько дней. Бойцы 1-го взвода 1-й стрелковой роты под командованием ст. лейтенанта Сергея Васильевича Дегтяренко успешно атаковали врага, уничтожив три огневых точки. Они истребили 25 фашистов и пятерых захватили в плен. Бойцы миномётной роты мл. лейтенанта Анатолия Кузьмича Боброва, атаковав вражеские позиции, ворвались в немецкие окопы и перебили около 40 вражеских солдат и офицеров. Сам командир роты ликвидировал пулемётное гнездо и уничтожил 12 фашистов. Начальник технической части по артиллерийскому снабжению 294-го танкового батальона лейтенант Михаил Васильевич Силантьев прямо на поле боя при непрерывных обстрелах обеспечивал боеприпасами и топливом танки бригады. Он вывел с поля боя вышедший из строя танк Т-60. 11 июля войскам 11-го танкового корпуса удалось закрепиться в с. Спасское. Не смотря на предпринимаемые усилия продвинуться дальше в направлении населённых пунктов Никандровка, Малая Верейка, Землянск танкисты не смогли. 11-й танковый корпус потерял почти половину личного состава. К утру 12 июля 11-й танковый корпус занимал позиции в 1,5 км южнее с. Спасское. Танкисты предпринимали попытки наступать, но из-за вражеских танковых контратак и бомбовых ударов продвинуться не смогли. В 15.20 и 16.00 позиции советского 11-го танкового корпуса атаковали подошедшие с юго-запада около 110 немецких танков с пехотой 11-й танковой дивизии фашистов. У с. Спасское артиллеристы истребительно-противотанковой батареи вели огонь по ним, сдерживая наступление. В результате одного из ответных выстрелов погиб командир батареи лейтенант Алексей Павлович Косихин, и получила повреждение пушка. Командование батареей принял на себя лейтенант Сергей Васильевич Костерев. Под непрекращающимися обстрелами он вместе с артиллерийским мастером отремонтировал орудие и открыл огонь по колонне вражеских танков. Из восстановленной пушки лейтенант С.В. Костерев подбил 6 фашистских танков, 3 из которых сгорели. Во время боя артиллеристам подавал снаряды военком противотанкового батальона политрук Константин Иванович Кербиков. Получив ранение, он не покинул поле боя. Около 70-80 вражеских танков, пехота, мотопехота и артиллерия при поддержке авиации нанесли удар по позициям 11-го танкового корпуса в районе сёл Высочнино и Спасское. Понеся значительные потери и не имея перспектив удержать занятые рубежи, части корпуса вынуждены были без организации обороны отступить на 6-8 километров к северу за реку Кобылья Снова и занять оборону на рубеже сёл Перекоповка (северное) – Каменка. Вместе с другими танкистами переправу корпуса через реку у с. Перекоповка оборонял командир 2-го взвода 4-й танковой роты 293-го танкового батальона лейтенант Анатолий Иванович Ильин. Под его командованием танкисты подбили 3 вражеских танка, уничтожили миномёт с расчётом и большое количество фашистов. Танковое наступление противника было сорвано, до 500 немецких пехотинцев вынуждены были залечь, благодаря чему корпус смог с минимальными потерями осуществили переправу. Поспешное отступление 11-го танкового корпуса оголило правый фланг действующего рядом 7-го танкового корпуса, из-за чего он понёс огромные потери. В этот день в боях за с. Спасское погибли шестеро мотострелков и 15 пропали без вести. Также бойцы бригады сражались у с. Высочнино, где потери составили 11 человек погибших и четверо пропавших без вести. В 7-м и 11-м танковых корпусах потери личного состава составляли около 75%. На 13 июля 11-му танковому корпусу командование поставило задачу обороняться по рубежу Кобылья Снова в районе сёл Перпекоповка и Каменка. В течение всего дня танкисты сдерживали атаки гитлеровцев. Командир корпуса получил приказ на следующий день к 14.00 быть готовым к наступлению в направлении сёл Перекоповка – Спасское. В ходе недели непрерывных боёв танкисты 59-й танковой бригады сражались героически. Среди них – награждённый орденом Красного Знамени командир орудия МК-II 293-го танкового батальона сержант Ипокситий Яковлевич Струц. Он со своим экипажем ходил в атаку пять раз и уничтожил 3 противотанковых орудия, миномёт с расчётом, сжёг средний танк, а также огнём, гусеницами и бронёй истребил около 50 фашистов. В начале атаки 294-го батальона погиб механик-водитель одного из танков Т-60, и тогда его место занял командир машины сержант Павел Павлович Лукьянчук (экипаж Т-60 состоял из двух человек: командира танка и механика-водителя). Чтобы вести огонь, сержант П.П. Лукьянчук останавливал танк и пересаживался к оружию. За 4 часа он расстрелял 22 и задавил 5 немцев. Благодаря мастерскому маневрированию по полю боя танк остался невредимым. В конце сражения доблестный танкист с поля боя отбуксировал подбитый танк. Механик-водитель Т-60 294-го батальона сержант Леонид Николаевич Дубровин с командиром танка уничтожили 6 пулемётных огневых точек, расчёт противотанкового орудия и истребили около 30 фашистов, обеспечив продвижение мотострелкам. Пренебрегая опасностью, медики спасали жизни и здоровье раненым солдатам и офицерам бригады. Санинструктор стрелковой роты мотострелково-пулемётного батальона Семен Филиппович Серегин вынес с поля боя из-под вражеского огня 30 раненых с оружием. С 7 по 14 июля командир медицинского отделения военврач 3 ранга Семен Афанасьевич Шевченко под вражескими обстрелами и бомбёжками лично обработал 215 раненых, из которых тяжело раненными были 44 человека, успешно провёл 9 серьёзных операций. 15 июля 59-я танковая бригада заняла с. Перекоповка. Из-за того, что из боевых машин исправными числились всего 2 танка МК-II и 8 танков Т-60, бригада оставалась в этом населённом пункте в резерве командира корпуса до 18 июля включительно. В июле 1942 г. на севере Семилукского района Воронежской области состоялось боевое крещение бойцов и командиров 59-й танковой бригады. Почти все они участвовали в боях впервые, и, во многом по этой причине, потери были значительными: за время июльских боёв погибли 120 человек и 70 пропали без вести. Разной степени ранения получили значительно более этого количества человек. При штатной численности 1078 человек в строю осталось менее половины бригады. Перекоповка, Хрущёво, Ивановка, Ильиновка, Спасское, Высочнино… Эта земля пропитана кровью защитников Родины. Священная земля. Каждое село достойно называться Населённым пунктом воинской доблести. Каждое село будет вечно напоминать нам о героизме нашего народа в годы Великой Отечественной войны. Слава русского народа переживёт века. Подвиг артиллеристов у села Перекоповка.

Среди героев битвы по праву можно назвать имя Георгия Ивановича Акиньшина, уроженца села Чулок Бутурлиновского района Воронежской области. В первых числах апреля части дивизии выгрузились из эшелонов недалеко от Ельца. Она вошла в состав 40-й армии Брянского фронта. Вскоре поступил приказ командующего фронтом в 4-6 км западнее станции Касторная построить узел обороны. На восточном берегу реки Олым отрывались окопы, ходы сообщения и укрытия для техники в полный профиль. Строились блиндажи и дзоты. На переднем крае обороны ставились и маскировались противотанковые орудия. Первого июля бойцы 284-й стрелковой дивизии приняли боевое крещение. Враги обошли дивизию с флангов, но они продолжали драться в окружении. Батарея лейтенанта И.З.Шуклина в ходе боев под Касторной уничтожила десять танков врага..... На высоте у Перекоповки бой произошел 24 июля 1942 года. Одно орудие вступило в единоборство с тридцатью танками врага. В орудийный расчет входили: командир орудия сержант Георгий Иванович Акиньшин из села Чулок Бутурлиновского района Воронежской области, наводчик орудия младший сержант Иван Георгиевич Ромашев и заряжающий красноармеец Климентий Максимович Вяткин из Новосибирской области, замковой красноармеец Июсуп Хабирович Каюмов из Юрги, связной Николай Иванович Лончаков из Кемеровской области, красноармеец М.Панин и тракторист В.Шлонов (в другой статье – Слонов). Командир батареи уроженец Алтайского края младший лейтенант Илья Захарович Шуклин, сидя верхом на коне, корректировал огонь пушки. За этот бой защитники Родины получили награды. Акиньшин и Ромашев - ордена Красного Знамени, Шуклин -орден Красная Звезда, Каюмов и Вяткин награждены медалями «За Отвагу». Впервые о подвиге командира 76-миллиметрового орудия сержанта Акиньшина написала газета «Красная звезда» 30 июля 1942 года. В статье «Орудийный расчет Акиншина (в статье фамилия упоминается без мягкого знака) уничтожил 14 вражеских танков» старший политрук А. Овчаров писал: «На днях на одном участке Брянского фронта произошел еще невиданный в ходе войны случай, ярко выявляющий бессмертный героизм советских воинов. Одно советское 76 мм орудие успешно сражалось с 50 немецкими средними танками. Беспримерный поединок длился ровно два с половиной часа. Орудийный расчет старшего сержанта Акиншина выкатил орудие на открытую огневую позицию и с дистанции 900 метров стал бить прямой наводкой по скоплению танков. Первыми же выстрелами артиллеристы подожгли четыре танка. Танки немцев открыли ответный огонь по одному нашему орудию. Из восьми человек расчета семь были ранены, но легко раненые не покинули боевого поста. Вся тяжесть борьбы по сути дела легла на трех человек: на Акиншина, наводчика младшего сержанта Вяткина и тракториста Шлонова. За это время орудийный расчет израсходовал 200 снарядов, уничтожив 14 танков, три автомашины и до 100 немцев. Противник был отбит». Второго августа в передовице газеты «Бить прямой наводкой по танкам врага» редакция вновь возвращается к подвигу Георгия Акиньшина и его расчета, ставя его в пример и призывая учиться у него бить фашистов. Для беседы с героями были посланы фронтовые корреспонденты Константин Симонов и Виктор Темин, которые встретились с артиллеристами. Девятого августа в газетах «Красная Звезда» и «Правда» вышел очерк Константина Симонова «Единоборство». В нем он писал: «Этот эпизод можно было бы еще назвать «Четырнадцать и одна». Четырнадцать - это танки. Немецкие средние танки, марки Т3, образца 1939 года. 50-ти миллиметровая пушка, 2 пулемета, 4 человека команды. Одна - это пушка. Русская, полуавтоматическая, 76 миллиметровая пушка. Когда мы говорим о пушке, это означает, что мы подразумеваем орудийный расчет - семь бесценных бойцов и их командира лейтенанта Илью Шуклина». В статье главным героем стал командир батареи. Он и рассказывает корреспонденту, как проходил бой. В рассказе Симонова Акиншин показан как заводила и плясун, душа коллектива. Когда поступил приказ остановить прорвавшиеся танки, все орудия полка находились в ремонте и не могли стрелять. Шуклин и мастера ремонтники засомневались, чем остановить врага. Сомнения рассеял Георгий Иванович Акиньшин: «Ничего, мое орудие не разорвется, я его знаю». На фотографии, сделанной В. Теминым, – шесть человек из орудийного расчета. Нет среди них Егора Ивановича Акиньшина и наводчика Ивана Георгиевича Ромашева, которые были ранены в этом бою и отправлены в госпиталь. Удалась выяснить, что все они – солдаты 820-го артиллерийского полка 284-й стрелковой дивизии, которая после выхода из окружения из-под Касторной сражалась на рубеже между селом Перекоповкой Семилукского района Воронежской области и селом Озерки Тербунского района Липецкой области. Во время войны села входили в состав Голосновского района Воронежской области. Надо сделать так, чтобы память о ветеранах войны сохранялась как можно дольше, чтобы она помогла нашему народу быть единым, и не допустить проникновения в наше общество идей нацизма.

В суровые годы войны

Мирный труд прервала война. Более 12300 касторенцев ушли на фронт, на борьбу с немецко-фашистскими захватчиками. С приближением линии фронта осенью сотни жителей района вышли на строительство оборонительных рубежей. Из числа коммунистов создавались истребительные батальоны в райцентре и в Новокасторенском отделении железной, дороги. Их задача - вылавливания не­мецких парашютистов, сбрасываемых в ночное время. Многие тогда записались в отряды народного ополчения, участвовали в обороне Курска. Наступление противника было задержано у Кшени, за зимний период части 40-й армии отогнали немецких захватчиков на запад, на 40-60 километров. На второй год войны немецкое командованиие расчитывало взять Елец. Воронеж и 27 -июня начало наступление в направлении Щигры - Касторное. Превосходящие силы врага оттеснили дивизии, стоявшие по фронту от Черемисинова до Тима и Засемья, 40-й армии М. А Парсегова.

1 и 2 июля в оборонительнных боях за Касторную мужественно сражались бойцы 284-й стрелковой дивизии Н. Ф. Батюка, 4-й истреби­тельной противотанковой бригады Н. Ф. Пуховского, 11-6-й танковой бригады подполковника А. Ю. Новака Брянского фронта, делая возможность на новых рубежах закрепиться отходящей 40-й армии. Оперативное руководство осуществлял командующий бронетанко­выми механизированными, войсками Красной Армии Я. Н. Федоренко, штаб которого находился в оборудованном прямой связью со Ставкой в здании железнодорожного магазина пос. Касторная-Новая. Из резерва главного командования в район Касторное направлялся 17-й танковый корпус. Но следуя в эшелонах по железнодорожным путям, он подвергся массированным налетам вражеских бомбардировщиков, и танкисты опоздали к назначенному сроку. Время для отражения атак было упущено. Полки 284-й стрелковой дивизии и приданные ей истребительные и танковые бригады, а южнее Касторного - дивизии 40-й армии оказались в окружении. Прорывая кольцо, выходили к Дону. Из двойного кольца вырвались бойцы 284-й стрелковой дивизии и вышли на север села Тербуны и соединившись с частями 13-й армии снова вступили в бой. (Книга В. Яцкевича «Сибирская, гвардейс­кая». Новосибирск, 1984 г.)

Оккупация

4 июля немецкие войска оккупировали Касторное. Семь месяцев они хозяйничали на нашей земле. Несмотря на установленные «новые порядки», население саботировало указания немецкого коменданта, уклонялось от угона в Германию. Подпольно действовали наши комсомольцы: Шура Шмыкова, про­шедшая курсы радистов, Наташа Лемберг, только что окончившая десятилетку, хорошо знавшая немецкий, французский языки, рабо­тавшая переводчицей в хозкомендатуре. С ними поддерживали связь Лена Демидова, Мария Рыкунова, дважды переходившие линию фронта. Эти комсомолки до оккупации работали на ж.д. транспорте. Лена - пом. машиниста в депо Касторная-Новая, Мария-дежурной по станции. Их связными в тылу врага были ветераны революции, бывший парторг ж. д. узла С. М. Сильченко, комсомолка 20-х годов, зав. райсобесом А. В. Барченко. Смелые комсомольцы - патриоты помогали советским бойцам, находящимся в плену, а также собирали необходимые сведения о численности и нахождении немецких частей, артскладов, устраивали диверсии. Судьба Касторенских подпольщиков трагична. В сентябре 1942 года в хозкомендатуре арестовали Наташу Лемберг, а потом и всю ее семью Они погибли по дороге в Щигры. В январе фашисты схва­тили и замучили Шуру Шмыкову. Из дома октябрьской ночью увели Анастасию Васильевну Барченко. Последняя ее весточка была из Шигровского лагеря. Заживо закопали в землю бывшего председате­ля колхоза 1 Мая Мелавского сельсовета Г И. Ширяева, повесили активиста колхоза им. VI съезда Советов Вознесеновского сельсо­вета А. Н. Рогова У дома на глазах семьи растреляли жителя сёла Ольховатки Филиппа Сученкова за то, что он помог советским бой­цам перейти линию фронта. Пугали расстрелом его жену и подростка сына Алексея. За период оккупации было повешено и расстреляно около 50 коммунистов и активистов района.По выходу из очередной зафронтовой операции у линии фронта, близ села Плотки Тербунского района немецкая охрана схватила Елену Днмидову и Марию Рыкунову. Их доставили в касторенский концлагерь. Марию через старосту вызволили родители, жившие в с.Котовке Елене Васильевне пришлось испытать все ужасы концлагерей в Касторном, который размещался в коровниках совхоза «Политотдел» («Олымский»), и в Щиграх, откуда она бежала. В хуторе Щигорчик дождалась прихода Советской Армии. Е. В Демидова награждена орденом Красная Звезда. В концлагере на Касторноной-Новой действовала подпольная группа, руководимая коммунистом, летчиком Иваном Сафрновичем Шипуля. Сюда он попал сбитым фашистами и израненным. Перед приходом со­ветских частей в январе 1943 года подполыцики предупредили взрыв лагеря: связали немецких холуев, обезвредили взрывное устройство. После войны он ещё долго служил в армии, был гостем Новокасторенкой средней школы № 92 (бывшей № 10). О нем написана книга «Пока сердце бьется» (И В. Сиделькиков. Воронеж). Из 30 коммунистов - касторенцев, эвакуированных в Воронежскую область, был сформирован партизанский отряд под руководством ве­терана партии и резолюции ореховца Трофима Ионыча Мальцева. Отряд готовился к переброске через линию фронта.А первый секретарь Касторенского райкома партии Семен Иванович Черепухин с сентября 1912 года уже действовал в партизанском отря­де на Курской земле у Мало-Архангельска, заброшенный туда на самолете.

Уничтоженная немецкая техника на улицах Касторного январь 1943 года

Сразу же после освобождения жители района начали восстанови­тельные работы. Подсчитали итоги оккупации: у населения было отобрано около 3000 голов скота, более 200 тысяч центнеров хлеба. Общий ущерб составил почти 134 миллиона рублей. В трудных условиях, при ежедневных бомбежках, в сжатые сроки восстановили аэродромную площадку, железнодорожные мосты. Летом 2500 касторенцев принимали участие в строительстве стратегической ж. д. Старый Оскол-Ржава, ж. д. ветки Касторная -Новая - Олымский сахзавод, которая позволила следовать воинским эшело­ном сразу в нужном направлении, без захода на смежные станции треугольника. На строительство воздушной экскадрильи и танковой колонны жители района собрали 954511 рублей. Огромные трудности пришлось преодолеть в деле восстановления сельского хозяйства. К весне возобновили работу машинно-трактор­ные станции Касторенская, Семеновская, Ореховская, но вместо 242 тракторов, имевшихся до оккупации, к 1945 году собрали 76. В колхо­зах насчитывалось всего 600 лошадей вместо 3000. Для полевых ра­бот растили бычков-костратов. К 1946 году их было около 700.

Возрождалась промышленность - сахзавод, комбинат строймате­риалов, торфартель, дававшая в год 9 тысяч тонн топлива, промартели гончарного производства, пошивочные, сапожные, деревообрелочные цеха, пищекомбинат, плодовоягодный завод, маслозавод.

К 1945 год посевная площадь зерновых увеличилась до 17550 гектаров, то есть восстанопили довоенный уровень посевов. Свеклу сеяли на. 2100 гектарах, следующем году - на 3500 гектарах. Увели­чилась продажа государству молока, мяса, шерсти, яиц. Люди рабо­тали с одной мыслью «Все - для фронта, все - для победы».

Слава боевая

Навсегда вошли в летопись Великой Отечественной войны героичес­кие подвиги касторенцев, совершенные в боях с фашистами. Звания Герогв Советскою Союза удостоены командир звена штурмового авиаполка Николай Кириллович Мельников, командир артвзвода Василий Алексеевич Сидоренко, заряжающий миномета Владимир Иванович Кулешов, ефрейтор стрелкового батальона Николай Степа­нович Шенцев, командир стрелкового батальона, капитан Николай Васильевич Некрасов, командир стрелкового полка, гвардии майор Владимир Иванович Тимошенко, командир танкового взвода, гвардии лейтенант Николай Дмитриевич Рязанцев, командир эскадрильи Фе­дор Андреевич Башкирев, дважды Героем Советского Союза стал летчик, гвардии майор Григорий Михайлович Мыльников. В период Курской битвы звание Героя Социалистического Труда получил поездной мастер Николай Яковлевич Епанчин.

За ратные подвиги награждены орденами и медалями более 6000 касторенцев.

Никогда не изгладятся из памяти имена тех, кто в смерельной схватке с фашизмом отдал свою жизнь за честь и свободу своей Родины. Имена воинов, павших на полях сражений, увековечены в па­мятниках и обелисках. В районе установлено 14 мемориальных стелл с именами погибших воинов-односельчан, восемь памятников боевой славы, шесть памятных досок. В сентябре 1989 года открыта стела в райцентре. В Касторенской школе № 1 хранится Красное пионерское знамя, пронесенная в боях от Касторного до Кенигсберга бойцами 1023-го ордена Кутузова стрелкового полка. (Герои Великой Победы)

Главная святыня, хранящаяся в музее Касторенской средней общеобразовательной школы №1- Боевое пионерское знамя, прошедшее свой путь с воинами 1023 стрелкового полка 307 стрелковой дивизии от Касторного до Кенигсберга и в 1945 году возвращенное Касторенским пионерам.

Нам повезло. Для вновь формировавшегося в Томске артиллерийского полка 1-е Томское артиллерийское училище в декабре 1941 года произвело досрочный специальный выпуск. Преподаватель тактики училища старший лейтенант Овсянников подобрал по одному-два курсанта из каждой учебной батареи, и мы из курсантов за одни сутки стали лейтенантами.

На следующий день старший лейтенант Овсянников направил меня и нескольких лейтенантов в какую-то школу для получения личного состава. В полутемном огромном зале было много новобранцев. Я представился представителю стрелковой дивизии, который мне показал один из четырех углов помещения, где я должен собирать людей для 820-го артиллерийского полка. В остальных углах собирались новобранцы для стрелковых полков дивизии.

В этом помещении рождалась вновь формируемая 284-я стрелковая дивизия.

Большинство новобранцев были молодые, крепкие и веселые парни. В то время я считал, что артиллеристы должны быть высокими, крепкими и грамотными. Поэтому в своем углу, если я встречал маленьких ростом или малограмотных новобранцев, я отправлял их в другие углы - в стрелковые полки. Если же замечал хороших парней в стрелковых полках, я их переманивал в артиллерийский полк.

Разместились мы в двухэтажных корпусах. Стекла были побиты, печки поломаны, инструмента нет, а мороз за 40

Для формирования полка были отведены помещения дома отдыха под Томском. Там находился старший лейтенант Овсянников, который принимал и размещал прибывших новобранцев, а я их большими группами в сопровождении лейтенантов отправлял из Томска. За два дня мы полностью получили личный состав для полка. Командира и штаба полка еще не было. Старшим командиром у нас был старший лейтенант Овсянников. Разместились мы в двухэтажных корпусах. Стекла были побиты, печки поломаны, инструмента нет, а мороз за 40. Выручили нас колхозники соседней деревни: дали нам пилы, топоры и другой инструмент. Нашлись и плотники, и печники, и другие специалисты. Работали все дружно и самоотверженно. В помещениях стало тепло, а кухни еще не было. Привезенный хлеб рубили топором или пилили.

Однажды вызывает меня старший лейтенант Овсянников и говорит мне, что так как я служил в кадровой армии, в училище был помощником комвзвода, поэтому он временно назначил меня на должность командира второго дивизиона, а он будет командовать первым дивизионом и временно исполнять обязанности командира полка. Лейтенантов и личный состав поделили на два дивизиона по три батареи в каждом. Начали поступать лошади и амуниция. Была организована учеба с личным составом. Орудий еще не было, поэтому первое время изучали стрелковое оружие и теорию артиллерийской стрельбы. В 1-м ТАЦ выпросили буссоль и орудийную панораму. С большим восторгом солдаты приступили к их изучению. Было получено обмундирование, и новобранцы стали солдатами .

Прибыл командир полка майор Ерин, и был создан штаб полка, затем был создан штаб второго дивизиона во главе со старшим лейтенантом Лазаренко. Дивизион я передал старшему лейтенанту Скворцову, а меня назначили начальником разведки дивизиона.

На фронт мы прибыли в марте 1942 года

На фронт мы прибыли в марте 1942 года в самую распутицу. Вскоре дороги настолько раскисли, что невозможно было проехать ни на лошади, ни на тракторе. Приходилось раскрывать крыши сараев и кормить лошадей. Наш командир орудия Куртиш внес предложение: сделать очки с зелеными стеклами и надеть их на лошадей, чтобы они принимали солому за сено. С питанием было также очень плохо. Выручила нас картошка, которая осталась в земле с прошлого года. Выкапывали ее, промывали и из полученной кашицы пекли оладьи по прозванию «лейтенанты». Предприимчивые солдаты, любители покушать, картофельную кашицу приготовляли в касках и на найденном листе железа пекли «лейтенанты» и, обжигаясь, ели и похваливали.

С наступлением тепла дороги подсохли, и нас перебросили под Касторную. Я напросился в батарею, и меня назначили командиром первого огневого взвода и старшим на батарее.

Огневые позиции мы заняли во втором эшелоне и ежедневно от зари до зари занимались огневой подготовкой. 76-миллиметровые дивизионные пушки образца 1939 года были у нас новые. Занятия проводились без всякой маскировки. Летали над нами немецкие самолеты «Рама», но мы не обращали на них внимания.

Однажды во время проведения занятий над нашим расположением появилась «Рама», и вскоре из-за облаков вынырнул наш истребитель. Мы первый раз наблюдали воздушный бой, и все были в большом восторге, когда «Рама» загорелась, а потом рухнула на землю.

Наши пушки были полуавтоматическими. Желая достичь автоматизма при заряжении, я разрешил пользоваться боевыми снарядами. Во время воздушного боя одна из пушек была заряжена боевым снарядом. У пушек этого образца было два пусковых рычага для производства выстрела. Выстрел могли произвести и наводчик, и замковый.

В то время, когда немецкий самолет врезался в землю, замковый резко повернулся, чтобы посмотреть, куда и как упал самолет. Его рука в это время была на пусковом рычаге. При резком движении произошел нечаянный выстрел боевым снарядом, который разорвался вблизи нашего штаба дивизии. Был ранен один солдат и убита лошадь. Я доложил об этом по команде. Тут же приехали дознаватели из полка и дивизии. В ревтрибунал быстро были оформлены документы, и я был отстранен от командования. В это время я очень жалел, что мне не пришлось участвовать в бою. Лучше было бы погибнуть в бою, чем ждать своего суда.

Но через два дня немцы перешли в наступление, прорвали оборону нашей 40-й армии и стали приближаться к расположению нашей дивизии. На батарею снова приехал дознаватель и комиссар полка Михеев Семен Ефимович, которые сказали мне, что снаряд списан в стрельбе по самолетам, а мне приказано готовиться к бою.

Фашисты долго бомбили, а потом пошли в наступление танки. Танков было очень много

Занимаемую огневую позицию мы быстро превратили в ложную огневую позицию, установив там «орудия» из бревен. Второй взвод занял огневые позиции на новом месте для стрельбы с закрытых огневых позиций, а первый взвод мне приказано было разместить для стрельбы по танкам с открытых огневых позиций на случай их прорыва. Клеверное поле способствовало хорошей маскировке. За короткую летнюю ночь мы успели переехать на новое место, выкопать окопы полного профиля для орудий, для личного состава и для хранений снарядов. На натянутые маскировочные сетки набросали клевер. С восходом солнца немцы начали бомбить боевые порядки дивизии. Самолетов было очень много. Одну только нашу ложную огневую позицию непрерывно бомбили девять вражеских самолетов. Долго они бомбили, а потом пошли в наступление танки. Танков было также очень много.

Батареи нашего полка начали вести ураганный огонь по фашистам. Артиллеристы сражались геройски и не прекращали огня даже тогда, когда на них пикировали вражеские самолеты. Впереди нас стояли седьмая и девятая батареи. Мы хорошо видели их бой с фашистами. Они почти все погибли у своих орудий, не прекращая огня. Нам было видно, как фашистские танки гусеницами раздавили орудия седьмой батареи. Пушки были на конной тяге, а гаубицы перевозились тракторами «НАТИ-5». Тракторы стояли в нишах, выкопанных на склонах высоты. Мы видели, как фашистские танки гусеницами давили трактора девятой батареи: танк заедет на трактор, развернется на нем и дальше едет. Мы ждали своего часа, и он пришел. Раздавив орудия впереди стоящих батарей и рассчитывая, что они вышли на оперативный простор, танки лавиной двинулись на нас.

Первыми же выстрелами мы подожгли два танка, и появилась уверенность: танки можно уничтожить

Мы сняли маскировочные сетки, зарядили орудия и приготовились к их встрече. Танки подошли уже на расстояние 500 м, а я не могу дать команду открыть огонь, боясь, а вдруг это ненастоящая война и снова тогда придут следователи. Командиры орудий и солдаты уже начали волноваться, а я всё боюсь открыть огонь. И только после того, как один солдат был убит и я увидел кровь, я подал команду: «По фашистским танкам прямой наводкой бронебойными снарядами огонь!». До головных танков оставалось 300 метров, поэтому первыми же выстрелами подожгли два танка, и у нас появилась уверенность, что можно уничтожить танки. Радуясь первой победе, орудия вели прицельный огонь, и фашистские танки загорались один за другим.

У многих танков были перебиты гусеницы и заклинены башни. Из горящих и подбитых танков вылезали танкисты с автоматами наперевес, но они расстреливались возле своих машин из пулемета нашим снайпером - специалистом на все руки.

Иван Ефимович Зеленухин Ручной трофейный пулемет был доставлен из горящего танка нашим разведчиком Калашниковым. В этой суматохе я вначале очень рассердился на него, а потом, когда отдельные солдаты 40-й нашей армии начали бежать вблизи наших огневых позиций, нам он очень пригодился, так как при помощи угроз пулеметом все они были задержаны и заняли оборону сзади наших огневых позиций. Часть из них активно помогала нам: таскали снаряды, помогали поворачивать орудия, которые от частой стрельбы бронебойными снарядами буквально закапывало. Бой шел уже несколько часов. Перед фронтом батареи стояло более десятка горящих и подбитых танков. Фашисты намеревались зайти с флангов, но своевременно были встречены фланговым прицельным огнем. Несколько танков фашисты потеряли при этом маневре, но упорно лезли со всех сторон, ибо наша батарея была последним опорным узлом нашей дивизии.

Прицельным снарядом фашисты у первого орудия разбили панорамы, многие солдаты были убиты или ранены. Два раненых артиллериста, истекавших кровью, остались на боевых постах, подоспели пехотинцы, и вместо убитого командира орудия мне пришлось самому наводить орудие через ствол и вести шквальный огонь по немецким танкам, которые наседали и наседали, а били мы их в упор. Такой стрельбой три танка были подожжены, а у четвертого, во время захода во фланг, удачным прямым попаданием была сбита башня танка. У меня окончательно пропал страх, что надо будет объясняться со следователем, и, наоборот, появилась страшная злость к фашистам, и я продолжал вести огонь с еще большим упорством.

Вдруг от соседнего орудия я услышал: «Товарищ лейтенант! Откат ненормальный, огонь вести нельзя!» Я побежал туда

Но вдруг от соседнего орудия через грохот канонады я услышал: «Товарищ лейтенант! Откат ненормальный, огонь вести нельзя!» Я побежал туда. Действительно, стрелка отката стояла за предельной красной чертой, и ствол орудия самостоятельно не становился на свое первоначальное положение. Некоторые солдаты испугались, что ствол орудия выскочит в обратную сторону и они будут травмированы. Командир орудия Куртиш был сибиряком и проявил себя хорошим воякой. Пришлось расчету объяснить, что можно погибнуть не только от ствола собственного орудия, но и от фашистских танков. Так лучше бить их. Чем меньше их останется, тем ближе будет победа. Я встал за наводчика и произвел несколько выстрелов. Два танка загорелись. После этого ствол орудия накатывался вручную, и огонь продолжали вести с прежней силой. Куртиш был опытным командиром и продолжал вести огонь, а я поспевал к другим орудиям. Когда я со стороны посмотрел, то, действительно, это было страшное зрелище, пожалуй, страшнее, чем немецкие танки, когда ствол орудия при откате почти выскакивает из своего гнезда.

Этот бой длился до самого вечера. Перед нашей огневой позицией по фронту и по флангам стояло больше двадцати сожженных и подбитых танков, несколько десятков убитых фашистов. Огонь и копоть были вокруг. Мы уже не в состоянии были отразить новый натиск фашистских танков. Но и немцы побоялись еще раз пускать на нас свои танки, да и негде им было пройти, так как на подступах к батарее всюду стояли их искореженные и пылающие скелеты. По слуху мы определили, что немцы по балке начали передвигаться влево и вправо от нас. Стало темнеть, а гул от их машин не прекращался.

В это время на батарею прибежал комиссар дивизиона и передал приказ на смену огневых позиций. Лошади многие были убиты, поэтому собирали своих и чужих. Четверка лошадей не могла вытащить орудие из окопа после длительной стрельбы, но помогли немцы, так как во время минометного обстрела лошади рванули, и мы двинулись в сторону Касторной.

Под гул и вой самолетов я уснул. Проснулся от удара по голове комком земли: начали бомбить нашу батарею

Коротка летняя ночь. На рассвете нашу колонну обстреляли немцы, и мы вынуждены были занять оборону в сторону Касторной. На этом участке обороны наша пушечная батарея была в полном составе и две гаубицы из третьего дивизиона. С рассветом было установлено, что две пушки наши были основательно искорежены и к дальнейшей стрельбе непригодны. Откуда-то взялся майор и назвался командиром третьего дивизиона. На его вопрос я ответил ему, что не знаю, где наш командир батареи. После доклада обстановки он поручил мне командовать батареей и подчинил мне гаубичный взвод. Батарея стала смешанная: наполовину пушечная и наполовину гаубичная. Мы приготовились к бою на открытой площадке. Вскоре над нами появились фашистские самолеты. Нас они пока не трогали. Лежа на спине, я насчитал их семьдесят, и все они бомбили Касторную. Под гул и вой самолетов я уснул. Проснулся от удара по голове большим комком земли: оказывается, они начали бомбить нашу батарею. Недолго они нас бомбили, потому что их пехота перешла в наступление. Мы открыли беглый огонь, стреляли почти прямой наводкой, немцы из пулеметов стали обстреливать батарею. Майор приказал мне пушечным взводом прикрыть отступление пехоты, а гаубицы направить в Касторную. Из пушек мы вели ураганный огонь, пока были снаряды. Оставили четыре снаряда на случай, если придется взрывать орудия. Батарея начала отступать через Касторную. В Касторной размещались тылы 40-й армии, необученные, необстрелянные, неорганизованные войска. Если пехота и артиллеристы под руководством своих командиров организованно отступали, то обозники гнали своих лошадей что есть духу. В случае затора выпрягали одну лошадь и верхом куда-то мчались. Немецкие самолеты на бреющем полете обстреливали таких конников. Тогда они бросали лошадей и бежали куда глаза глядят.

За счет этого нам удалось укомплектовать шестерки лошадей для перевозки орудий и приобрести несколько повозок, в том числе две повозки со снарядами для наших орудий, которые нам очень пригодились, когда мы выходили из окружения.

Командир нашей дивизии принял решение идти на прорыв

Батарея двигалась в середине колонны пехоты. Немцы стремились направить нашу колонну в сторону Воронежа, то есть туда, где были сосредоточены их основные силы, а для этого они оставили свободный коридор, а с других сторон обстреливали. Им действительно удалось это сделать, и некоторые части двинулись в сторону Воронежа. Но командир нашей дивизии Батюк принял решение идти на прорыв огневой.

Взвод исправных пушек немедленно был выдвинут на высоту, на обратном склоне, на котором было несколько немецких танков.

Рожь была высокая, и видно было только башни. Видимо, они не ожидали нашего появления, так как мы быстро развернули пушки и первыми выстрелами один танк подожгли и один подбили. Другие танки быстро опустились вниз, в мертвую от нас зону. Мы открыли стрельбу по мельнице, откуда немецкий пулемет мешал продвижению нашей пехоты. Мельница загорелась, но начался сильный минометный обстрел. Сменив огневую позицию, взвод ураганным огнем прямой наводкой заставил замолчать немецкие минометы. Наша пехота пошла вперед, и было прорвано кольцо окружения. Дивизия заняла оборону на другом участке фронта.